Дом глав родов Дюны - Страница 144

144

Они были на палубе для бронетранспортеров, закоченевшая группка, которую держали поодаль по приказу осторожного командира.

«Кто знает, что скрывают эти неизвестные?»

Рабби, которого можно было узнать, так как он уже говорил с полевым командиром, стоял вместе с женщиной в коричневом облачении рядом со своими людьми. Это был маленький бородатый человечек в белой ермолке. Холодный свет придавал ему древний вид. Женщина прикрывала глаза рукой. Рабби говорил, и его слова становились по мере приближения Тега внятными.

Женщина была под атакой многословия.

— Падет тот, кто вознесся в гордыне своей!

Не убирая руки, защищающей глаза, женщина ответила:

— Я не возгордилась от того, что я несу.

— Не мощью, что может тебе принести это знание?

Прижав колени, Тег приказал Стрегги остановиться в десяти шагах от них. Его командир посмотрел на Тега, но остался на месте, готовый к защите, если окажется, что это диверсия.

«Хороший парень».

Женщина клонила голову все ниже и прижимала руку к глазам, покуда говорила.

— Разве нам не предлагают знания, которые мы могли бы использовать ради святого дела?

— Дочь! — Рабби держался напряженно прямо. — Чему бы мы ни могли научиться ради лучшего служения, это никогда не будет делом великим. Все, что мы зовем знанием, было лишь для того, чтобы окружить все, что смиренное сердце может удержать, все это будет не более, чем единственное зернышко в борозде.

Тег ощутил, что не хочет вмешиваться.

«Ну и древняя же манера разговора». Эта пара забавляла его. Остальные беженцы прислушивались к разговору с восхищенным вниманием. Только полевой командир Тега казался равнодушным, внимательно следя за чужаками и делая временами знаки рукой адъютантам.

Женщина по-прежнему почтительно склоняла голову и прикрывала глаза рукой, но по-прежнему защищалась.

— Даже семя, брошенное в борозду, может породить жизнь.

Губы Рабби мрачно вытянулись тонкой линией, затем:

— Без воды и ухода, иначе говоря, без благословения и слова жизни нет.

Плечи женщины вздрогнули от глубокого вздоха, но она, отвечая, по-прежнему оставалась в странно смиренной позе.

— Рабби, я слушаю и повинуюсь. И все же, я должна почитать это знание, что было мне доверено, потому, что оно содержит те самые наставления, что вы только что провозгласили.

Рабби положил руку на ее плечо.

— Тогда сообщи же их тем, кто ждет их, и да не войдет зло туда, куда ты идешь.

Молчание сказало Тегу, что аргументы иссякли. Он поторопил Стрегги. Но прежде, чем она двинулась, сзади подошла Мурбелла и кивнула Рабби, не отрывая взгляда от женщины.

— Именем Бене Джессерит и во имя нашего долга перед вами, я приглашаю вас и даю вам убежище, — сказала Мурбелла.

Женщина в коричневом опустила руку, и Тег увидел контактные линзы, поблескивающие в ее ладони. Она подняла голову, и вокруг послышались удивленные вздохи. Глаза женщины были совершенно голубыми от пристрастия к спайсу, но в них была также и внутренняя сила, присущая пережившему Страсти. Мурбелла сразу же определила: «Дикая Преподобная Матерь!» Со времен Фременов Дюны не было известно ни об одной из них. Женщина поклонилась Мурбелле.

— Меня зовут Ребекка. И я полна радости быть вместе с вами. Рабби думает, что я глупая гусыня, но у меня есть золотое яйцо, поскольку я несу Лампады: семь миллионов шесть тысяч двадцать две сотни и четырнадцать Преподобных Матерей, и они по праву ваши.

~ ~ ~

Ответы суть опасная хватка вселенной. Они могут показаться имеющими смысл, но ничего не объяснить.

Дзенсуннитскай Кнут

Когда ожидание обещанного сопровождения затянулось, Одрейд сначала разозлилась, потом развеселилась. Наконец, она начала ходить за роботами вестибюля, мешая их движениям. Большинство из них было небольшого размера и ни один не казался гуманоидным.

«Функционалы. Отличительное клеймо Иксианских рабов. Работа, работа, работа, беспокойный маленький аккомпанемент жизни на Узловой или ее эквиваленте где бы то ни было».

Они были столь на своем месте, что мало кто замечал их. Поскольку они не могли работать, когда им нарочно мешали, они неподвижно застыли, жужжа.

«У Достопочтенных Матерей слабое чувство юмора или вообще его нет.» «Я знаю, Мурбелла. Я знаю. Но получили ли они мое послание?»

Дортуйла явно устала. Она уже не боялась и рассматривала эти антики с широкой ухмылкой. Там, казалось, не одобряет этого, но относится к этому терпимо. Суйпол веселилась. Одрейд пришлось удерживать ее от помощи в остановке устройств.

«Пусть неприязнь достанется мне, дитя. Я знаю, что приготовлено мне».

Когда она была уверена, что сделала свое дело, Одрейд стала прямо под канделябром.

— Иди ко мне. Там, — сказала она.

Тамалан послушно встала перед Одрейд с внимательным выражением лица.

— Заметила ли ты, Там, что современные вестибюли становятся все меньше?

Тамалан окинула вокруг себя взглядом.

— Когда-то вестибюли были большими, — сказала Одрейд. — Чтобы создать престижное чувство пространства для имеющих власть и подавить прочих своей важностью, конечно.

Тамалан уловила дух пьески Одрейд и сказала:

— В те дни ты казался важным, если ты вообще путешествовал.

Одрейд посмотрела на обездвиженных роботов, рассеявшихся по полу вестибюля. Некоторые гудели и дрожали. Остальные спокойно ждали, когда придет ктонибудь или что-нибудь и возобновит порядок.

144